В 1996 году исполнилось 135 лет со дня смерти известного в прошлом русского археолога, историка и востоковеда, ныне незаслуженно забытого - Павла Степановича Савельева. Именно ему суждено было открыть первые страницы археологического изучения Ярославского края.
Павел Степанович родился в Петербурге 23 июля 1814 года в семье богатых купцов. Отец его, "расположенный к знаниям", дал детям если не блестящее, то основательное образование: вначале он сам обучал Павла и его брата Александра грамоте, арифметике, иностранным языкам, а позже отдал их в один из лучших в то время в Петербурге французских пансионов.
Именно в это время у Павла Степановича проявляются склонности к русской словесности и иностранным языкам, которые были развиты при подготовке к поступлению и в первые годы обучения в Петербургском университете. Тогда Павел Степанович часто посещал лекции профессоров Восточного отделения университета, в первую очередь О.И.Сенковского, известного ученого-востоковеда и литератора, знаменитого "барона Брамбеуса", с которым П.Савельева впоследствии связала крепкая дружба.
"Лекции его,- писал П.С.Савельев в посмертной биографии Сенковского,- не ограничивались языком и литературой арабов и турков, а были живой энциклопедией науки о востоке... Слушатель выносил из его лекций массу разнородных и живых знаний о востоке, которые возбуждали и питали его любознательность"(1. С.32). Кстати, во время учебы в университете Павел Степанович неоднократно доказывал окружающим, что живость характера и талант - вещи вполне сочетаемые - часто плохо сказываются на официальных показателях. В университете Савельев не был в числе исполнительных, прилежных учеников, не слушал некоторых обязательных предметов, пропускал лекции. В 1834 году он наконец завершил обучение и при выпуске получил лишь 12 класс Табели о рангах. Тогда же он, решив посвятить себя изучению Востока, поступил в Институт восточных языков при Министерстве иностранных дел. Одновременно Савельев начал сотрудничать в "Энциклопедическом лексиконе", издаваемом под редакцией Н.И.Греча. Это сотрудничество он начал не новичком в журнальном деле, так как еще студентом публиковал собственные переводные статьи в ряде столичных журналов, преимущественно в "Северной пчеле". Любовь к журналистике Савельев хранил всю свою жизнь, сотрудничая в "Библиотеке для чтения", "Сыне Отечества", "Военно-энциклопедическом Лексиконе" и других журналах. Однако это не было настоящей работой. "Ни в какую пору своей жизни Савельев не был подвержен чинолюбию; но в то время, о котором идет речь, не служить, не числиться по какой-нибудь канцелярии, не состоять при каком-нибудь департаменте считалось для человека, который имел на это право и возможности, не только странным, но даже предосудительным. Это навлекало на него неудовольствие родственников, нарекание общества, даже присмотр свыше. Покорясь необходимости, Савельев почти через полтора года по выходе из Института иностранных языков, именно в мае 1837 года, определился без жалования чиновником при Комитете Правления Императорской Академии Наук, с откомандированием для занятий, по распоряжению г. Министра народного просвещения, в редакцию журнала этого министерства"(2. С.24).
С 1837 по 1841 г. Павел Степанович работал помощником редактора этого журнала, сам печатался в нем, а позже определился секретарем Комитета иностранной цензуры, где прослужил более десяти лет. И хотя внешне карьеру Савельева трудно назвать блестящей, эти годы были заполнены постоянным неустанным трудом по изучению и систематизации различных сведений о Востоке.
В эти годы П.С.Савельев особенно увлекся восточной нумизматикой. Результатом кропотливых трудов явилась капитальная работа "Мухаммеданская нумизматика в отношении к русской истории.1.Топография кладов с восточными монетами и изделиями VII - XI вв. в России и прибалтийских странах"(1846), увенчанная Демидовской премией. В 1837 году Павел Степанович стал членом Парижского Азиатского общества, а когда в 1846 году в Петербурге создавалось Русское Археологическое общество, стал одним из его членов-основателей. Не оставляя должности секретаря цензурного комитета, Савельев становится секретарем Общества по русской переписке, а позже - секретарем и референтом "Записок" Общества.
В своей книге, посвященной Русскому археологическому обществу, выдающийся русский археолог Н.И.Веселовский писал: "П.С.Савельев - известный ориенталист и нумизмат, сделавшийся по учреждении Общества одним из самых усердных сотрудников его, иногда наполнявший исключительно собственными сообщениями целые заседания и, в свою очередь, выработавшийся под влиянием общества в очень сведущего археолога"(3. С.31). Именно в рамках РАО талант П.С.Савельева развился и окреп. "Павел Степанович весьма много, быть может более, чем кто-либо из сочленов, содействовал к приобретению Археологическому обществу того сочувствия и уважения, каким пользуется оно у специалистов и в России и за границей"(2. С.72). Сам Савельев очень добросовестно относился к своей работе. В различных изданиях Общества им было опубликовано около 70 статей на различные темы (в основном посвященные нумизматике).
В 1847 году П.С.Савельев становится действительным членом Санкт-Петербургского Географического общества (а позже избирается членом Совета этого общества). Он был также членом Копенгагенского общества северных антиквариев (1843), Общества истории и древностей Остзейского края (1844), Одесского общества истории и древностей (1848), Императорского Московского общества истории и древностей российских (1855) и т.д. С февраля 1859 года Павел Степанович становится председателем комиссии по созданию Русского этнографического музея. В Географическом обществе он занимался "установлением русской географической терминологии", участвовал в создании "Карманной книжки для любителей землеведения", а также периодических изданий общества - "Вестника" и "Географических известий". "Его болезненно поражало в большинстве членов отсутствие определенной специальности, их ученый дилетантизм, а в общем ходе дел общества - то, что бездна времени тратилась на заседания и совещания всякого рода без практического от того результата"(2. С.81). Сам Савельев исповедовал совершенно иное отношение к делу. Один из членов РАО - А.И.Артемьев вспоминал в письме, написанном вскоре после смерти Савельева: "Много людей чрезвычайно достойных и сведущих, да они не обладают той способностью притягивать к себе, какою обладал покойный П.С.Савельев. Вокруг него, бывало, собирались люди различных даже убеждений и единодушно интересовались и, по мере сил, деяли по части археологии и этнографии. Курган, полустертая монета, пословица, рукопись и тому подобные предметы, сами по себе неважные, даже ничтожные иногда - под его влиянием получали живую занимательность для всех, и археологией занимались... Занимаются, конечно, и теперь, да нет объединяющей, связующей силы, нет живородящего центра, - от того и кажется, как будто спит все"(4. С.412).
В разгоревшейся тогда борьбе между западниками и славянофилами Савельев решительно принял сторону последних. Взгляды его, сформировавшиеся еще во время обучения в университете, окончательно утвердились после знакомства с Н.И.Надеждиным, состоявшегося осенью 1844г. По воспоминаниям В.В. Григорьева, во взглядах Савельева причудливым образом сочетались неприязненное отношение к либералам и симпатии к социализму. Наиболее последовательно свои воззрения Савельев пытался выразить в издаваемом им в 1848-1849гг. журнале "Северное обозрение" и позже, во время полемики западников и славянофилов, разгоревшейся в ряде журналов. В этой дискуссии Савельев занимал непримиримую позицию : "с откупщиками-либералами он не дружил"(2. С.169).
Вообще Савельев был человеком не слишком общительным, трудно сходился с людьми. Из своих университетских товарищей (а учился он вместе с такими яркими личностями, как Т.Н.Грановский, П.П.Ершов, В.В. Голенищев-Кутузов и др.) близко сошелся с одним-двумя, разделявшими его политические и научные привязанности. К числу близких людей Савельева можно отнести О.И.Сенковского, Н.И.Надеждина, а также А.С.Уварова ("сошелся он особенно с ... графом А.С.Уваровым, который впоследствии не раз выражал уважение и расположение свое к нему на деле"(2. С.171)).
В начале 50-х годов Савельев по рекомендации Н.И.Надеждина был представлен Министру внутренних дел графу Л.А.Перовскому и в январе 1853 г. был переведен им в Министерство уделов и причислен к Кабинету Его Величества для археологических работ. Весной того же года Савельев получил задание продолжить раскопки, начатые А.С.Уваровым в 1851 году во Владимирской губернии. Это было очень ответственное поручение как из-за огромного объема работ, так из-за сложности ведения раскопок вслед знаменитым предшественникам.
Савельев великолепно справился с задачей. В течение 5 месяцев им было исследовано более 3 000 курганов, "открыто более тысячи вещей". Зима 1853-54 гг. ушла на обработку полученных материалов, отчет о раскопках был напечатан в "Известиях" Археологического общества(5. С.12-15,160-166). В следующем 1854 году (несмотря на сложности, связанные с Крымской войной) Перовский поручил Савельеву продолжить раскопки. Последний с радостью воспринял это поручение. "Я поставил себе целью проследить направление курганов от М.Нерли к Ростову, чтобы таким образом связать Переславские курганы с Ростовскими. Под Ростовом также открыты курганы, по-видимому, норманские с европейскими монетами Х в.",- писал Савельев М.П.Погодину в августе 1854 г.(6. С.300). Раскопки проходили с мая по сентябрь, и в ходе этих исследований были изучены Спасо-Преображенский собор, соборная площадь и прилегающие к ней валы Переславля-Залесского, Сарское городище под Ростовом, а также несколько курганных групп в Переславском, Ростовском и Угличском уездах. Видимо, в это же время он исследовал и культурный слой городища Александрова гора под Переславлем. А.А.Спицын в своей работе "Новые сведения о медном веке в Средней и Северной России" писал о том, что в ходе этих работ были обнаружены не только средневековые древности, но и вещи дьяковского типа, а также фатьяновские каменные топоры-молотки. Однако Спицын относил эти раскопки к 1859г. (7. С.85), с чем вряд ли можно согласиться, так как в мае 1859 года Савельев уже скончался, а перед этим довольно долго болел.
Во время раскопок Савельев близко познакомился с некоторыми из ярославских любителей старины. В письме к В.В.Григорьеву от 5 сентября 1854 г. он замечал: "Русских людей можно встретить только между народом. Во всей Ярославской губернии 5 человек занимаются Русскою древностью и поддерживают губернские ведомости, и все пятеро - купцы или мещане"(2. С.99). Довольно тесное сближение с местными краеведами произошло, вероятно, не только на почве исторических штудий, но и в связи с общностью взглядов на прошлое и будущее России. М.П.Погодин и братья Аксаковы, побывавшие в Ростове и Ярославле примерно в то же время, подробно рассказывают о славянофильских взглядах местных любителей старины(6. С.302 ).
Конец 1854 и начало 1855 годов были заняты у П.С.Савельева составлением отчета о раскопках, которые опубликовались частью в Журнале министерства народного просвещения(8. С.26-27; 9. С.30-32), частью в местной печати (8). Здесь, видимо, стоит еще раз отметить научную добросовестность Савельева. В 1905 году А.А.Спицын крайне негативно оценивал раскопочную деятельность ( в основном - ведение полевой документации) А.С.Уварова и П.С. Савельева, считая их главными виновниками того, что замечательная коллекция владимирских курганов оказалась полностью депаспортизованной. Это мнение, получившее широкое распространение в послеоктябрьское время, в начале века разделялось далеко не всеми. Многие исследователи оценивали методику раскопок Уварова и Савельева как образцовую (10). Голоса в защиту А.С.Уварова стали все чаще звучать и в последнее время (11. С.7-9). Также высоко можно оценить и оформление полевых дневников П.С.Савельева. Сам Савельев предполагал издать описание своих раскопок владимирских курганов и выступил с таким предложением на заседании РАО от 27 апреля 1855 года(3. С. 276). Однако его намерениям не суждено было сбыться .
Уже после смерти Павла Степановича была предпринята новая попытка издать его дневники. "А.С.Савельев при письме от 20 января 1860 года передал в распоряжение Общества все бумаги своего покойного брата , Павла Степановича, в числе которых оказались и подлинные дневники археологических раскопок его в Ярославской и Владимирской губерниях в 1853 и 1854 годах. При дневниках были приложены 28 планов разных местностей и 97 листов рисунков, на которых изображено до 690 предметов, найденных при изысканиях и поступивших затем в Оружейную Палату... Общество предложило издать эти дневники... Так как работы Савельева происходили по поручению графа Л.А. Перовского , заведовавшего правительственными раскопками в России, то предварительно необходимо было испросить на опубликование дневников разрешение председателя Археологической комиссии графа С.Г.Строганова, принявшего в свое ведение археологические изыскания после Перовского... Разрешение было дано очень охотно. Это предположение Общества не осуществилось вследствие того, что граф Уваров предпринял большую работу по описанию мерянских раскопок и с согласия Общества воспользовался дневниками Савельева для своих исследований"(3. С.143). Сам Савельев даже опубликовал в Известиях РАО "род инструкции как вести подобные раскопки и образчик журнала разрытий... для будущих исследователей на поприще курганографии"(2. С.159).
В последующие годы П.С.Савельев предпринимал археологические изыскания на античных и скифских памятниках Северного Причерноморья. Интересны его замечания, сделанные под впечатлением от увиденного на раскопках в Крыму: "Сколько еще работы для наших археологов, сколько может открыться новых материалов для науки. Я бы охотно посвятил лет пять на эти исследования, если бы умели ценить их и не стесняли предписаниями "иметь в виду, что раскопки производятся лишь для доставления золотых вещей Эрмитажу" (12. С.55-56). В 1857- 1858 гг. им был закончен второй капитальный труд "О джучидских, джагатайских и джелаиридских монетах эпохи Тохтамыша", также, как и первая книга, награжденный Демидовской премией. Кроме этого продолжалась большая работа Савельева по подготовке к печати сочинений скончавшихся старших товарищей - О.И.Сенковского и Н.И. Надеждина, разбору бумаг покойных и написанию биографических очерков, предварявших эти издания.
Однако делом жизни Павел Степанович продолжал считать свою работу в РАО. Еще в начале 50-х годов он становится секретарем Восточного отделения Общества, а с 1857 г.- заведующим делами Отделения русской и славянской археологии и редактором "Известий" РАО. Весной 1857 г. Савельев принял участие в составлении нового Устава Общества. "С археологическими занятиями очень тесно связан вопрос о сохранении древних памятников... Серьезно занялся им П.С.Савельев, находившийся уже на краю могилы. На заседании 11 января 1859 года была прочитана его записка о принятии мер к приведению в известность и сохранению случайно находимых в России предметов древности..." (3. С.73-74). В феврале 1859 г. Савельев становится старшим членом ИАК, ему поручается работа над Уставом Комиссии. Однако ранняя смерть 19 мая 1859 г. оборвала и эти начинания.
П.С.Савельев был похоронен на Смоленском кладбище в Петербурге. На похоронах присутствовали члены Академии наук, профессора Университета, члены Археологического и Географического обществ, литераторы, художники. На заседании Русско-славянского отделения РАО, посвященного памяти покойного, И.И.Срезневский в своей речи сказал: "Чем менее будет замечена утрата Савельева, тем она тяжелее, тем, значит, мы беднее людьми, которые действительными достоинствами могут поддерживать и понимать в общественной требовательности общий уровень достоинств"(2. С.171).