В наше время не стоит удивляться ничему, на что отваживаются женщины
W.G.Blaikie. Lady Travelers. (1896) [1].
Феномен женщин-путешественниц является одной из наиболее интересных особенностей викторианского периода истории Англии. Викторианский период, как называют годы долгого правления королевы Виктории (1837 - 1901), известен как время значительного подчинения женщин, когда суровая общественная мораль строго регламентировала их жизнь, ограничивая ее пределами домашней сферы и сводя их деятельность лишь к занятию домашним хозяйством и заботе о семье. Однако именно в эти годы все более заметным явлением в жизни английского общества становятся путешествия женщин, совершаемые в самых разных частях света - от Балкан до Южной Америки, - и этот факт представляет собой разительный контраст с мрачной картиной женской несвободы викторианской эпохи.
Деятельность путешественниц свидетельствует о многообразии вариантов социальной активности женщин викторианского периода, в том числе за пределами Англии. Ее исследование в русле гендерной теории дает возможность, с одной стороны, выявить стратегии, позволявшие женщинам выходить за пределы предписанного им круга занятий, с другой стороны, - проследить определенные изменения в восприятии гендерных ролей, происходившие в общественном сознании в это время. Кроме того, рассмотрение деятельности путешественниц на территориях британского господства или влияния способствует осмыслению роли женщин как в процессе имперской экспансии, так и в повседневной жизни империи. Анализ взглядов английских путешественниц и тех критериев, с которыми они подходили к оценке других народов и культур, способствует лучшему пониманию представлений британцев о культурно и этнически "другом", а также выявлению характера кросс-культурных связей на имперских территориях.
Как видим, аспекты возможного анализа деятельности английских путешественниц довольно многообразны. В рамках данной статьи хотелось бы сосредоточиться на одном из них, а именно, на рассмотрении феномена женщин-путешественниц как явления социальной жизни Великобритании, добавляющего новые штрихи к портрету английского общества викторианского периода.
Несмотря на то, что путешествие в европейской культуре всегда считалось занятием мужским, во все времена среди путешественников встречались и женщины. Первое описание путешествия, совершенного европейской женщиной, относится к IV в. и принадлежит перу аквитанской аббатиссы Эджерии. Как и другие редкие свидетельства женщин-путе-шественниц средневековья и раннего нового времени, оно повествует о паломничестве в Святую Землю: на протяжении долгих лет паломничество оставалось единственным легитимным способом путешествия для женщин.
В XVIII в. появляется новая, светская традиция женских путешествий, начало которой, как считается, было положено публикацией леди Мэри Уортли Монтегю в 1763 г. ее "Писем, написанных во время путешествий в Европе, Азии и Африке". С этого времени число женщин, путешествовавших по вполне светским мотивам, неуклонно возрастало, и в XIX в., особенно во второй его половине (на которую и приходится большая часть викторианского периода), количество написанных ими "Удивительных приключений", "Странствий" и "Путевых заметок" исчислялось сотнями. К концу века появились специальные руководства для путешественниц, свидетельствующие о распространенности явления, а современник отмечал, что "женщина-путешественница перестала быть редкостью; теперь утонченно воспитанные женщины поднимаются на Монблан, проникают в леса Норвегии, переправляются через Тихий океан, пересекают пустыни и посещают далекие острова..." [2].
Увеличение числа путешествующих жен-щин во второй половине XIX века было частью общей тенденции, характерной для высших и средних слоев английского общества викторианского периода. Количество британцев, выезжавших за пределы своей страны, возрастало с каждым годом. Если в 1830-х гг. Ла-Манш пересекали ежегодно около 50000 пассажиров, то к 1913 году соответствующие цифры составили более 660000 [3]. Многие были вынуждены совершать поездки в силу профессиональной необходимости, призывавшей их в самые разные уголки огромной Британской империи. Однако все больше викторианцев выезжало из Англии по собственному желанию. Это обстоятельство имеет для нас тем более важное значение, что именно к их числу принадлежало и большинство путешествовавших женщин.
Отмечая многочисленность британцев за рубежом, известный французский писатель и путешественник Теофиль Готье писал: "Англичане - везде, за исключением Лондона, где обретаются лишь итальянцы и поляки" [4]. Это ироническое замечание имело под собой вполне реальную основу. Викторианцы переживали настоящий туристический бум. Именно в это время появляется организованный туризм, связанный прежде всего с именем Томаса Кука: предприимчивый уроженец Лестера вошел в историю британского досуга как первый устроитель групповых экскурсий по разработанным им же туристическим маршрутам. Численность этих групп могла быть весьма значительной: описывая одну из них, Изабелла Бертон, жена известного английского путешественника, сообщает о 180 участниках тура по Сирии [5]. Для тех же, кто предпочитал путешествовать самостоятельно, издавались многочисленные путеводители по странам Европы и Востока, наиболее авторитетными среди которых считались издания Мюррея.
География путешествий была довольно обширной: британцев можно было встретить в странах Европы - Швейцарии, Германии, Бельгии, Франции; большой популярностью среди уставших от туманов родины англичан пользовалась Италия с ее "роскошным летом, изобилием цветов и плодов, нестерпимой жарой и ослепительной яркостью" [6]. Многие интересовались Новым Светом: путешествие в Соединенные Штаты или Канаду было не просто отдыхом, но привлекало прежде всего возможностью наблюдений над обществом нового типа. Особой притягательностью обладал Восток: один из наиболее популярных туристических маршрутов викторианского периода пролегал из Египта через Синайский полуостров на Ближний Восток. Тур по библейским местам, по словам современницы Фрэнсис Пауэр Кобб, доставлял путешественникам небывалое "удовольствие от созерцания тех мест, которыми с детства было очаровано воображение" [7].
Мотивы для путешествий могли быть самыми разнообразными. Так, описывая Каир в 1873 г., английская путешественница Амелия Эдвардс отмечала: "Здесь и больные в поисках здоровья, и спортсмены, охотящиеся на крокодилов, государственные служащие на отдыхе, корреспонденты, собирающие слухи, коллекционеры, разыскивающие папирусы и мумии, ученые, интересующиеся только наукой, и непременная свита бездельников, которые путешествуют из любви к путешествию или для удовлетворения своего праздного любопытства" [8]. Как видим, спектр причин, привлекавших британцев за границу, был довольно широк.
Путешествия в столь значительных масштабах стали возможны благодаря целому ряду благоприятных факторов, сложившихся ко второй половине XIX в. К ним относились, прежде всего, успехи в развитии транспорта. Активное строительство железных дорог - как в Европе, так и в Азии, - появление пароходов давало возможность передвигаться значительно быстрее и комфортнее, чем в предыдущие годы. Дорога, занимавшая ранее четыре месяца при благоприятных условиях, теперь требовала не более четырех недель.
Важным для английских путешественников обстоятельством являлось могущество Британии, ее высокий авторитет в мире, поддерживаемый экономическим благосостоянием и военной мощью, - все это обеспечивало им ощущение безопасности пребывания за рубежом. В наибольшей степени это относилось к регионам британского влияния - таким, как Средиземноморье - и территориям Британской империи. Обладание империей было одним из самых мощных стимулов к путешествию: где еще можно было удовлетворить свой интерес к экзотической природе и народам, продвигаясь под защитой английского флага? Помимо исследователей-географов, миссионеров, колониальных чиновников, для которых путешествия были неотъемлемой частью профессиональной деятельности, на территории империи устремлялся целый поток любителей, желавших внести свой вклад в исследование имперских земель и народов или же просто расширить кругозор.
Все более значительную долю от числа путешествующих в викторианский период составляли женщины; при этом они совершали поездки не только по относительно безопасной и знакомой Европе, но и отваживались на путешествия по малоисследованным территориям Африки и Ближнего Востока. Разница между опытом каждой из них была существенной, однако делать некоторые обобщения вполне возможно.
Прежде всего, большинство англичанок-путешественниц викторианского периода принадлежали к среднему классу [9]. Тенденцию путешествовать создавали женщины из семей нетитулованного дворянства, духовенства, врачей, коммерсантов и средней руки промышленников. Английский средний класс богател и увеличивался в размерах; в этой среде путешествие постепенно становилось необходимой частью образования - не только мужского, но и женского.
Вопреки расхожему стереотипу викторианской путешественницы как эксцентричной старой девы (который до сих пор нередко можно увидеть в посвященных им публикациях), большинство их составляли женщины замужние [10]. Нередко они оказывались в отдаленных от Англии землях благодаря профессиональной карьере своих мужей (иногда братьев) - военных, чиновников, миссионеров, исследователей на службе Британской империи. Стереотип "старых дев" сформировался благодаря нескольким незамужним путешественницам средних лет, чья деятельность получила наиболее широкую известность - Изабелле Берд, Энн Тэйлор, Марианне Норт, Мэри Кингсли и др., однако эти женщины отнюдь не представляли большинства.
Важной особенностью, объединяющей практически всех путешественниц, было стрем-ление описать и опубликовать свои впечатления от поездки. В Англии второй половины XIX в. жанр "описания путешествий" был одним из наиболее востребованных читательской аудиторией. Наряду с естественным интересом человека к разного рода необычным историям, существенную роль сыграл здесь всплеск интереса британцев к неевропейским культурам, обусловленный дальнейшим расширением империи. Книги о путешествиях, по выражению Б. Мелман, стали "одним из оплотов викторианской издательской индустрии" [11]; нередко они занимали верхние строчки в списках наиболее продаваемых изданий, вытесняя религиозную и рекомендательную литературу. Большинство из них и в это время принадлежало перу путешественников мужского пола, однако (по сравнению с предыдущим периодом) во второй половине XIX в. произошел настоящий прорыв женщин-писательниц в эту до тех пор почти эксклюзивно мужскую область литературы. Публикации приносили значительные доходы, и этим во многом объяснялось стремление путешественниц сделать рассказы о своих приключениях достоянием общественности. Чтобы подчеркнуть своеобразие испытанного, женщины прибегали к обычным для путешественников приемам: заголовки их книг акцентировали внимание на экзотичности места путешествия ("Десять дней на Масляной реке", "Египетские гробницы и сирийские святыни") или протяженности маршрута ("Тысяча миль вверх по Нилу", "От Гебрид до Гималаев"). Но кроме этого, в их распоряжении был гораздо более действенный способ привлечь внимание к книге: подчеркнуть саму принадлежность автора к слабому полу. Такие заголовки, как "Путешествие, совершенное леди на французском военном корабле" или "Жизнь леди в Скалистых горах", фиксировали необычность присутствия женщин в столь нетипичной обстановке, придавая повествованию ореол неординарности.
Отвечая ожиданиям читателей, тексты книг изобиловали описаниями приключений, удивительных случаев и любопытных эпизодов, изображениями туземных народов и красот тропической природы. Однако далеко не все путешественницы собирали различные сведения о посещенной ими стране лишь для удовольствия читателей. Для целого ряда из них сбор информации был попыткой внести посильный вклад в научное знание: вторая половина XIX века - время возникновения этнографии и антропологии, интенсивного развития биологии, географии и других естественных наук; прогресс этих дисциплин требовал накопления фактов. Работа женщины-исследова-тельницы была, как правило, неформальной: их инициативы довольно редко поддерживались на официальном уровне. До XX в. женщины были исключены из большинства сообществ специалистов. Так, Лондонское Королевское географическое общество, самый крупный и авторитетный покровитель географических исследований в викторианский период, долгое время сопротивлялось допуску женщин в свои ряды. Женщинам-исследовательницам разрешалось лишь читать доклады о проделанной ими работе, но не голосовать или занимать пост в Обществе. В связи с этим некоторые путешественницы предпочитали членство в других, менее консервативных (но и менее авторитетных) организациях, таких, как Королевское азиатское общество, Шотландское королевское географическое общество и др. Только в 1913 г., после двадцатилетней кампании, проходившей весьма эмоционально и в самом Лондонском географическом обществе, и в британской прессе, Общество приняло окончательное решение, разрешавшее женщинам вступать в его ряды [12]. Аналогично складывались отношения путешественниц и с другими официальными научными организациями. Вплоть до конца XIX века их работа считалась любительской и потому не всегда достойной внимания профессионалов.
Пренебрежение специалистов результатами работы женщин не было единственной проблемой, с которой приходилось сталкиваться путешественницам. В конце концов, не все из них были столь амбициозны. Гораздо сложнее было другое: в эпоху господства идеологии разделенных сфер женщины, отправлявшиеся в длительную поездку по так называемым "неевропейским территориям", должны были преодолевать настороженное, если не сказать негативное, отношение общества к подобным инициативам. Само решение путешествовать было в определенной мере вызовом принятым нормам женского поведения, вступало в противоречие с идеалом женской пассивности, культивируемым в викторианский период.
Отношение общества к путешественницам было неоднозначным и в значительной степени зависело от наличия или отсутствия в их поездках спутников мужского пола. Женщины, отправлявшиеся в отдаленные земли вместе с мужьями, находились под их охраной и защитой, одновременно выступая в роли помощника мужа среди опасностей пути. Как следствие, они неизменно удостаивались похвал и одобрения общества, превозносившего их храбрость и преданность супругу [13].
Иным было отношение к женщинам, путешествовавшим без сопровождения мужчин. Независимо от физических способностей, умения защищать себя в опасных ситуациях и числа компаньонок, их относили к разряду "незащищенных", что подразумевало определенную эксцентричность. Важным способом убедить общество в своей лояльности предписанным нормам поведения было стремление путешественниц следовать всем остальным установлениям викторианской морали - от манеры поведения и соблюдения английских традиций до обязательного ношения исключительно женской одежды. Последняя особенность, наверное, наиболее ярко свидетельствует о противоречивости и неоднозначности статуса женщины-путешественницы как в глазах общества, так и в своих собственных. Женская одежда викторианского периода была одним из самых неудобных костюмов для путешествия: жесткие корсеты, длинные тяжелые юбки с многочисленными складками, высокие, подступающие к горлу воротнички. Мужская одежда была бы намного более уместной в тех суровых условиях, в которых им приходилось передвигаться. Тем не менее, даже тогда, когда в Англии велась борьба за реформу женской одежды, путешественницы упорно продолжали носить корсеты и шляпы и тщательно заботились о поддерживании надлежащей женщине внешности, как бы ни было это трудно. Более того, по их словам, только эта одежда была единственно подходящей и уместной для женщины в непривычных условиях. Так, Мэри Кингсли подчеркивала преимущества "хорошей толстой юбки" во время странствий по африканским болотам [14]. Другая известная путешественница, Изабелла Берд, прочитав в "Таймс" о том, что она ездит верхом в Скалистых горах в "мужском платье", сочла своим долгом просить одного из друзей вступиться за ее честь и отхлестать оскорбившего ее корреспондента газеты [15]. По мнению английской исследовательницы Кэтрин Стивенсон, "носить брюки, даже в африканских джунглях или горах Тибета, было равносильно признанию в поддержке женской эмансипации" [16]. Отказаться от привычной одежды в пользу более удобной означало примкнуть к так называемым "новым женщинам", чей свободный образ мыслей и поведения шокировал и раздражал общество. Выбирая привычный обществу облик, путешественницы тем самым как бы убеждали его в своей нормальности и безобидности. То же относилось и к избранному ими способу передвижения: они предпочитали ездить верхом исключительно в дамском седле, находя мужской способ езды неприемлемо "неэлегантным" для женщины [17]. Описывая свои действия в пути, путешественницы неизменно представляли собственное поведение как безупречно женственное, подчеркивая свое "истинно женское любопытство" [18], неприятие жестокости и насилия, внимание к деталям, эмоциональность. Все это давало основания заверениям Уильяма Блэйки в 1896 г. о том, что при всей своей тяге к путешествиям англичанки "ни разу не обнаружили качеств, несовместимых со скромностью, грацией, мягкостью, которые всегда должны признаваться надлежащим украшением этого пола" [19].
Деятельность женщин-путешественниц, безусловно, была эмансипирующей по своей сути: путешествуя, они утверждали свою способность к самостоятельности, способность заниматься делами, далекими от домашней сферы, все более завоевывали признание и авторитет в сфере научных изысканий. Общество, по выражению Б. М. Ингемансон, начинало привыкать к "маленьким дозам мобильности женщин" [20]. В то же время стереотипы женского поведения, существовавшие в общественном сознании, накладывали особый отпечаток на их слова, дела и даже внешний облик. Внимание путешественниц к одежде, поведению, так же, как и особые приемы повествования, определялось их стремлением примирить свою деятельность с идеологией викторианской эпохи. Опыт английских путешественниц еще раз демонстрирует значимость гендерных стереотипов и норм поведения в жизни общества.
Литература